Вековая борьба с Православием, которую пережила Россия, имеет в числе своих последствий, помимо прочих, чудовищное воинствующее невежество, которое, не умея отличить Православие от католицизма, приписывает Православию те самые грехи, ту самую ересь, из-за которых и произошло тысячелетие назад размежевание между Православием и католицизмом.
Одним из тех, кто в яркой, образной форме, с глубочайшим проникновением в духовную сущность, раскрыл ту огромную и непреодолимую пропасть, которая разделяет Православие и католицизм, был Федор Михайлович Достоевский.
Он принадлежит к числу тех гениальных русских мыслителей, значение которых с годами не меркнет, а, напротив, всё более возрастает. Которых надо читать и перечитывать. Осмысливать и переосмысливать.
Поэтому сейчас, когда начался очередной поход католицизма на Православие, есть все основания для того, чтобы обратиться к этому великому русскому писателю.
Величие его духовного подвига очень хорошо раскрыл сербский святой - преподобный Иустин (Попович), который написал прекрасную работу "Философия и религия Достоевского".
https://www.litmir.me/br/?b=415418&p=1
Мы к ней будем часто обращаться в этой статье.
Хотелось бы отметить те основные принципиальные моменты, по которым Достоевский проводит черту между Православием и католицизмом:
1. Православие ведет человека к Богочеловеку - Христу, а католицизм возвеличивает горделивого человеко-бога, пытаясь низвести Богочеловека до его уровня.
"Сделав человека мерилом всего, обоготворив человека, возведя в догмат непогрешимость человека, католицизм вольно и невольно, непосредственно и опосредованно стал причиной и поводом атеизма, социализма, анархизма, науки, культуры и цивилизации по человеку. Европейский человеко-бог оттеснил Богочеловека; католицизм санкционировал человеко-божие; Европа взяла на себя обязанность это человеко-божие социализировать — и отсюда весь ужас и все мучение Европы".
Впервые к этой проблеме Достоевский основательно обращается в своем романе «Идиот» (1868). И в качестве носителя своей идеи берет любимого князя Мышкина.
«Католичество все равно что вера нехристианская, — говорит он. — ...Нехристианская вера, во-первых! Это во-первых, а во-вторых, католичество римское даже хуже самого атеизма... Атеизм только проповедует нуль, а католицизм идет дальше: он искаженного Христа проповедует, им же оболганного и поруганного, Христа противоположного! Он антихриста проповедует, клянусь вам, уверяю вас! Это мое личное и давнишнее убеждение, и оно меня самого измучило...
По убеждению Достоевского, католики отвергли происшедшую от Бога и откровением возвещенную человеку единственную формулу спасения его: «Возлюби ближнего как самого себя» — и заменили ее практическими выводами вроде: «Chacun pour soi et Dieu pour tous» (Каждый за себя, а Бог за всех) или научными аксиомами вроде «борьбы за существование».
По убеждению Достоевского, католицизм, исказив чудесный Образ Богочеловека Христа, стал главной причиной всех неисчислимых бед и убожества современного европейского человечества.
Продав Христа за земное владение, он отвратил от себя человечество и таким образом стал главнейшей причиной материализма и атеизма Европы.
Тот же католицизм породил в Европе и социализм. Ибо социализм имеет задачей разрешение судеб человечества уже не по Христу, а вне Бога и вне Христа. И естественно, он должен был зародиться в Европе, взамен христианского начала, утраченного в ней и в Церкви католической.
Когда католическое человечество отвернулось от того чудовищного образа, в котором им католики представили наконец Христа, то после целого ряда веков протестов, реформации и проч. явились наконец, с начала нынешнего столетия, попытки устроиться вне Бога и вне Христа.
"Дух Европы – наибольшая опасность для человечества и нашей планеты. Надо закрывать чувства, чтобы через них в тело наше не вошел дух Европы. Горделивому человеко-богу Европы нужно противопоставить православного Богочеловека Христа, Христа неискаженного".
«Надо, чтобы воссиял в отпор Западу наш Христос, Которого мы сохранили и Которого они не знали!» «Утраченный (на Западе – прим. О. Иустина) Образ Христа сохранился во всем свете чистоты Своей в Православии», поэтому ничто иное и не требуется, ибо Православие – это все. Православие хранит в себе все тайны: как людям можно достичь совершенства и братства, как можно решить все личные и социальные проблемы, не преткнувшись ни о человека, ни о Бога. Способ один: личное самосовершенствование по Христу и Христом".
2. Если Господь говорит, что и Он Сам, и ученики Его - "не от мира сего", то католики проповедуют именно "истину мира сего".
С некоторыми дополнениями Достоевский повторяет эту же идею в романе «Бесы» (1871). Он пишет: «...римский католицизм уже не есть христианство; Рим провозгласил Христа, поддавшегося на третье дьяволово искушение, и ... возвестив всему свету, что Христос без царства земного на земле устоять не может, католичество тем самым провозгласило антихриста и тем погубило весь западный мир».
Третье искушение дьявола - «Опять берет Его диавол на весьма высокую гору и показывает Ему все царства мира и славу их, и говорит Ему: все это дам Тебе, если, пав, поклонишься мне» (Мф. 4: 8–9).
Именно это царство и славу мира сего избрали католики, не устояв пред искушениями князя мира сего.
Достоевский с болью и ужасом чувствует это и в 1876 году пишет: «...римское католичество... продало Христа за земное владение. Провозгласивши как догмат, "что христианство на земле удержаться не может без земного владения папы", оно тем самым провозгласило Христа нового, на прежнего, не похожего, прельстившегося на третье дьяволово искушение, на царства земные: "Всё сие отдам Тебе, поклонися мне!"
В «Братьях Карамазовых» Достоевский сам от себя говорит: «…социализм есть не только рабочий вопрос, или т. н. четвертого сословия, но по преимуществу есть атеистический вопрос, вопрос современного воплощения атеизма, вопрос Вавилонской башни, строящейся именно без Бога, не для достижения Небес с земли, а для сведения небес на землю».
3. Если Господь учил "кто хочет быть первым, будь из всех последним и всем слугою", то католики провозгласили папу первым из всех и наместником Бога на земле.
В Евангелии от Марка читаем: Иисус сказал им: "кто хочет быть первым, будь из всех последним и всем слугою" (Мк. 9, 35).
Достоевский пишет: "Идею римского светского владычества католическая Церковь вознесла выше правды и Бога; с той же целью провозгласила и непогрешимость вождя своего..."
Устами князя Мышкина Достоевский говорит:
"Папа захватил землю, земной престол и взял меч: с тех пор всё так и идет, только к мечу прибавили ложь, пронырство, обман, фанатизм, суеверие, злодейство, играли самыми святыми, правдивыми, простодушными, пламенными чувствами народа, всё, всё, променяли за деньги, за низкую земную власть. И это не учение антихристово?! Как же было не выйти от них атеизму? Атеизм от них вышел, из самого римского католичества!"
Наиболее ярким выражением этого учения стал догмат о непогрешимости папского учения, который был закреплен на Первом Ватиканском соборе в 1870 году и подтвержден на Втором Ватиканском соборе, который проходил с 1962 по 1965 годы.
Святые отцы учили и учат, что самая страшная ересь, которую придерживаются католики, - это ересь папизма, то есть признание того, что Папа Римский является главой церкви. Они исходят из того, что есть невидимый глава церкви — Христос, а фактически Папе Римскому здесь, в этой земной церкви, присваиваются функции истинного главы церкви.
Для Достоевского в догмате о папской непогрешимости сходятся, как в фокусе, все христоборческие разрушительные элементы римского католицизма и сами становятся догматами.
В 1873 году в своем «Дневнике писателя» он пишет: «Римская Церковь в том виде, в каком она состоит теперь, существовать не может. Она заявила об этом громко сама, заявив тем самым, что царство ее от мира сего и что Христос ея "без царства земного удержаться на свете не может".
"Идею римского светского владычества католическая Церковь вознесла выше правды и Бога; с той же целью провозгласила и непогрешимость вождя своего, и провозгласила именно тогда, когда уже в Риме стучалась и входила светская власть; совпадение замечательное и свидетельствующее о "конце концов".
Кардинал Ньюман в 1875 году писал: «Мы должны принимать вещи такими, какие они есть; верить в Церковь — значит верить в папу... Мы не можем верить в Церковь ни в коем случае - если не верим в ее видимую главу»;
Поэтому Достоевский с горечью пишет, что,исказив Образ Христа, римский католицизм сосредоточился на одном желании — создать всемирное государство любой ценой.
Все средства, которые опосредованно и непосредственно ведут к этой цели, позволены и санкционированы. Все позволено: позволены любые компромиссы; позволены любые отступления — лишь бы достичь цели. Цель оправдывает средства, любые средства, поэтому католицизм обратится к сильным мира сего.
Он обратится к народу, обратится к предводителям самого оборотливого элемента в народе — к социалистам. «Народу он скажет, что всё, что проповедуют им социалисты, проповедовал и Христос. Он исказит и продаст им Христа еще раз, как продавало прежде столько раз за земное владение, отстаивая права инквизиции".
В "Братьях Карамазовых" Алеша говорит Ивану: «Мы знаем иезуитов... Они просто римская армия для будущего всемирного земного царства, с императором — римским первосвященником во главе».
4. Достоевский видит в католицизме исполненный человеческой гордыни вызов самому Богу.
Дух римского католицизма Достоевский неповторимо проанализировал и страшную тайну его открыл в «Великом Инквизиторе», устами великого инквизитора, когда тот говорил Христу:
«Мы исправили подвиг Твой и основали его на чуде, тайне и авторитете. Рассердись, я не хочу любви Твоей, потому что сам не люблю Тебя. И что мне скрывать от Тебя? Или я не знаю, с Кем говорю? То, что имею сказать Тебе, всё Тебе уже известно, я читаю это в глазах Твоих. И я ли скрою от Тебя тайну нашу? Может быть, Ты именно хочешь услышать ее из уст моих, слушай же: Мы не с Тобой, а с ним, вот наша тайна! Мы давно уже не с Тобою, а с ним, уже восемь веков»
(Время отпадения Римской Церкви от Вселенской Православной Церкви. Действие поэмы «Великий Инквизитор» происходит в XVI веке.
http://rushist.com/index.php/rus-literature/4156-dostoevskij...
Великий Инквизитор говорит Христу:
"А видишь ли сии камни в этой нагой раскаленной пустыне? Обрати их в хлебы, и за тобой побежит человечество как стадо, благодарное и послушное, хотя и вечно трепещущее, что ты отымешь руку свою и прекратятся им хлебы твои».
Но ты не захотел лишить человека свободы и отверг предложение, ибо какая же свобода, рассудил ты, если послушание куплено хлебами? Ты возразил, что человек жив не единым хлебом, но знаешь ли, что во имя этого самого хлеба земного и восстанет на тебя дух земли, и сразится с тобою, и победит тебя, и все пойдут за ним, восклицая: «Кто подобен зверю сему, он дал нам огонь с небеси!»
Знаешь ли ты, что пройдут века и человечество провозгласит устами своей премудрости и науки, что преступления нет, а стало быть, нет и греха, а есть лишь только голодные «Накорми, тогда и спрашивай с них добродетели!» – вот что напишут на знамени, которое воздвигнут против тебя и которым разрушится храм твой.
На месте храма твоего воздвигнется новое здание, воздвигнется вновь страшная Вавилонская башня, и хотя и эта не достроится, как и прежняя, но всё же ты бы мог избежать этой новой башни и на тысячу лет сократить страдания людей, ибо к нам же ведь придут они промучившись тысячу лет со своей башней!
И тогда уже мы и достроим их башню, ибо достроит тот, кто накормит, а накормим лишь мы, во имя твое, и солжем, что во имя твое. О, никогда, никогда без нас они не накормят себя! Никакая наука не даст им хлеба, пока они будут оставаться свободными, но кончится тем, что они принесут свою свободу к ногам нашим и скажут нам: «Лучше поработите нас, но накормите нас».
Они будут дивиться на нас и будут считать нас за богов за то, что мы, став во главе их, согласились выносить свободу и над ними господствовать так ужасно им станет под конец быть свободными!
Нет заботы беспрерывнее и мучительнее для человека, как, оставшись свободным, сыскать поскорее того, пред кем преклониться.
Ты знал, ты не мог не знать эту основную тайну природы человеческой, но ты отверг единственное абсолютное знамя, которое предлагалось тебе, чтобы заставить всех преклониться пред тобою бесспорно, – знамя хлеба земного, и отверг во имя свободы и хлеба небесного.
И далее Достоевский устами Великого Инквизитора пророчествует о грядущих восстаниях человеческой богоборческой гордыни:
Он слаб и подл. Что в том, что он теперь повсеместно бунтует против нашей власти и гордится, что он бунтует? Это гордость ребенка и школьника. Это маленькие дети, взбунтовавшиеся в классе и выгнавшие учителя. Но придет конец и восторгу ребятишек, он будет дорого стоить им. Они ниспровергнут храмы и зальют кровью землю. Но догадаются наконец глупые дети, что хоть они и бунтовщики, но бунтовщики слабосильные, собственного бунта своего не выдерживающие.
Обливаясь глупыми слезами своими, они сознаются наконец, что создавший их бунтовщиками, без сомнения, хотел посмеяться над ними. Скажут это они в отчаянии, и сказанное ими будет богохульством, от которого они станут еще несчастнее, ибо природа человеческая не выносит богохульства и в конце концов сама же всегда и отмстит за него. ..
Мы и взяли меч кесаря, а взяв его, конечно, отвергли тебя и пошли за ним. О, мы убедим их, что они тогда только и станут свободными, когда откажутся от свободы своей для нас и нам покорятся.
О, мы разрешим им и грех, они слабы и бессильны, и они будут любить нас как дети за то, что мы им позволим грешить. Мы скажем им, что всякий грех будет искуплен, если сделан будет с нашего позволения; позволяем же им грешить потому, что их любим, наказание же за эти грехи, так и быть, возьмем на себя. И возьмем на себя, а нас они будут обожать как благодетелей, понесших на себе их грехи пред богом. И не будет у них никаких от нас тайн.
Мы будем позволять или запрещать им жить с их женами и любовницами, иметь или не иметь детей – всё судя по их послушанию – и они будут нам покоряться с весельем и радостью. Самые мучительные тайны их совести – всё, всё понесут они нам, и мы всё разрешим, и они поверят решению нашему с радостию, потому что оно избавит их от великой заботы и страшных теперешних мук решения личного и свободного.
Повторяю тебе, завтра же ты увидишь это послушное стадо, которое по первому мановению моему бросится подгребать горячие угли к костру твоему, на котором сожгу тебя за то, что пришел нам мешать. Ибо если был кто всех более заслужил наш костер, то это ты. Завтра сожгу тебя. Dixi»
Но ответ на все эти страшные речи был по-христиански парадоксален: Христос поцеловал Великого Инквизитора в уста. И тот отпустил его...
И в этом тоже пророчество: "и чтобы помнили, что то зло, которое сейчас в мире, будет еще сильнее, но что не зло победит зло, а только любовь».
5. Спасение мира Достоевский видит в Православии и в православной России.
Достоевский полемизирует с Градовским, подвергшим критике его знаменитую «Пушкинскую речь», и утверждавшим, что «..всякий русский человек, пожелавший сделаться просвещенным, непременно получит это просвещение из западноевропейского источника, за полнейшим отсутствием источников русских».
Достоевский говорит:
«Позвольте же спросить, что вы под ним разумеете: науки Запада, ремесла, полезные знания или просвещение духовное? Первое, то есть ремесла и науки, действительно не должны нас миновать, и уходить нам от них действительно некуда, да и незачем. Согласен тоже вполне, что неоткуда и получить их, кроме как из западноевропейских источников, за что хвала Европе и благодарность наша вечная.
Но ведь под просвещением я разумею (думаю, что никто не может разуметь иначе) – то, что буквально уже выражается в самом слове «просвещение», то есть свет духовный, озаряющий душу, просвещающий сердце, направляющий ум и указывающий ему дорогу жизни. Если так, то позвольте вам заметить, что такое ПРОСВЕЩЕНИЕ нам нечего черпать из западноевропейских источников, за полнейшим присутствием (а не отсутствием) источников русских».
«…Россию спасет Господь, как спасал уже много раз. Из народа спасение выйдет, из веры и смирения его». Берегите же народ.. ибо сей народ – богоносец.».
«У нас создался веками какой-то ещё нигде не виданный высший культурный тип, которого нет в целом мире, - тип всемирного боления за всех. Это - тип русский, но так как он взят в высшем культурном слое народа русского, то, стало быть, я имею честь принадлежать к нему. Он хранит в себе будущее России.
Нас, может быть, всего только тысяча человек - может, более, может, менее, - но вся Россия жила лишь пока для того, чтобы произвести эту тысячу. Скажут - мало, вознегодуют, что на тысячу человек истрачено столько веков и столько миллионов народу. По-моему, не мало». (Ф.М. Достоевский, «Подросток», 1875).
«Назначение русского человека есть безспорно всеевропейское и всемірное. Стать настоящим русским, стать вполне русским, быть может, и значит только - стать братом всех людей, всечеловеком, если хотите».
И Достоевский спрашивал: не в том ли задача России, чтобы «внести примирение в европейские противоречия уже окончательно, указать исход европейской тоске в своей русской душе, всечеловечной и всесоединяющей, вместить в нее с братской любовью всех наших братьев, а в конце концов, может быть, и изречь окончательное слово великой, общей гармонии, братского окончательного согласия всех народов по Христову Евангельскому закону?»
Кто может решить «проклятую проблему» человеческой личности, тот может решить и «проклятую проблему» человеческого общества, проблему человечества — это основное убеждение Достоевского.
На протяжении тысячелетий человек ее решал и не решил; решил ее только Богочеловек. Не человек, а Богочеловек, не человечество, а богочеловечество. То, что Европа столетиями пытается решить через человека, Православие решило и решает через Богочеловека.
Надеюсь, теперь стало очевидным, за что так ненавидит Достоевского Чубайс:
"Вы знаете, я перечитывал Достоевского в последние три месяца. И я испытываю почти физическую ненависть к этому человеку. Он, безусловно, гений, но его представление о русских как об избранном, святом народе, его культ страдания и тот ложный выбор, который он предлагает, вызывают у меня желание разорвать его на куски".
Интервью было опубликовано 19.11.2004 г. В нем было также сказано:
"Мои противники говорят, что приватизация провалилась, что она была направлена против интересов людей. Но я делал это не ради людей моего поколения, я делал это ради наших детей. Я убежден, что через одно-два поколения люди взглянут на нас иначе и чувство несправедливости у тех, кто придет за нами, исчезнет".
http://www.rg.ru/2004/11/19/chubajs.html
Вот оно! Чувство справедливости, вековая борьба против несправедливости,- те исконные качества русского православного человека, которые сделали Россию великой страной, - это как раз и есть то, что ценил в русском народе Ф.М. Достоевский, и то, что жаждет искоренить в народе Чубайс.
Свежие комментарии