На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии (информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети "Интернет", находящихся на территории Российской Федерации)

БЕЛЫЕ СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ

26 687 подписчиков

Свежие комментарии

  • Сергей Ермилин
    Не стоит забывать о том, что убрали царя от власти, именно белые генералы!!!...А вероломство Маннергейма, доказывают ...Почему Маннергейм...
  • Олег Зайчиков
    Юрий Васильевич Сергеев рассказывает этот факт от участников тех боёв .,ветеранов и их потомков ......Отец и сын против...
  • Олег Зайчиков
    https://youtu.be/H2bWHvsVJ9k?si=nYbJUVveK2vqoMPu&t=4Отец и сын против...

к 140-летию Баязетского сидения

К 140--ЛЕТИЮ БАЯЗЕТСКОГО СИДЕНИЯ

Отбитие штурма крепости Баязет 18 июня 1877 г. (Худ. Л.Ф. Лагорио 1885 г.)

Сегодня, ровно 140 лет тому назад началось славное Баязетское сидение – одна из ярчайших страниц не только русско-турецкой войны 1877-1878 гг., столь богатой славными боевыми эпизодами, но и в многовекой истории русской армии.

В эту войну Россия – традиционная защитница христианских народов Османской империи, выступая на защиту восставших балканских славян, нещадно уничтожаемых турецким деспотизмом (в одной только Болгарии было истреблено до 20000 болгар) безусловно стремилась укрепить свое влияние на Балканах, пошатнувшееся по итогам Крымской войны.

Вместе с тем следует особо подчеркнуть, что в 1877 г. ни одна из евопейских держав, обладающих куда более широкими возможностями, чем Россия, не сочла кровавую драму разыгравшуюся на Балканах, достаточным условием для вооруженного вмешательства. Для русского общества разразившаяся война, в которой Россия понесла огромные материальные и людские потери, явилась, по сути, всенародным движением за освобождение единоверных и единокровных славянских братьев из под гнета османской тирании. Историкам все еще предстоит оценить величайший ратный подвиг русского солдата сложившего свою голову на алтарь свободы христианских народов.

Русско-турецкая война 1877-1878 гг. как и предшествовавшие, велась на двух театрах войны – на Балканском и Малоазиатском. Первый театр широко известен русской общественности, в то время как второй пользуется куда меньшей известностью. В этой связи, обращение к событиям 140-летней давности является своеобразным восстановлением исторической памяти, очередным поводом поразмыслить над событиями прошлого, отдать дань уважения и воинской чести славному российскому воинству.

В самом начале войны, накануне перехода границы, русская армия была разделена на три отряда, из которых Эриванским отрядом, действовавшим на левом фланге, командовал генерал-лейтенант Арзас Артемьевич (Арташес Арутюнович) Тер-Гукасов (1819-1879). Отряд состоял из 6602 штыков, 4014 сабель, при 32 орудиях[1].

Задчачи Эриванского отряда на начальном этапе были определены главнокомандующим русской армией, наместником царя на Кавказе Великим князем Михаилом Николаевичем в обзоре Кавказско-Малоазиатского театра войны: “Эриванскому отряду … занять Баязет, стать на транзитный путь и, угрожая кочевьям курдов вплоть до оз. Ван, парализовать среди них враждебное движение и подчинить их своему авторитету”[2]. Общая же задача боевых действий в Азиатской Турции была опредлена им в рескрипте, направленном военному министру 10 ноября 1876 г.: “Конечная цель наших военных действий со стороны Закавказья находится не в Азиатской Турции, а на Балканском полуострове. Цель эта будет тем ближе достигнута, чем больше турецких сил мы привлечем против себя и чем больше займем пунктов и пространства в Азиатской Турции”[3]. Как показала история русско-турецкой войны 1877-1878 гг. Кавказская армия блестяще справилась с поставленной задачей и в очередной раз явила миру поразительные образцы беспримерной стойкости и беззаветной верности раз и навсегда данной присяге.



[1] Материалы для описания русско-турецкой войны 1877-1878 гг. на Кавказско-Малоазиатском театре / под ред. Генерал-майора И.С. Чернявского/. Т. I СПб., 1904, С. 89.

[2] Там же. С. 26.

[3] Там же. Приложения. С. 16.



Весть о переходе границы Эриванским отрядом быстро дошла до Баязета. Губернатор города Али Кемаль-паша вместе с гарнизоном посешно двинулся в сторону вершин Аладага. Любопытно, что количество турецких войск, охранявших Баязет, было ненамного меньше сил руского гарнизона, которому предстояло в самом ближайшем будущем защищать городскую цитадель. В этой свази главнокомандующий турецкой армией мушир (маршал) Ахмед Мухтар-паша пишет: “Баязетский гарнизон, состоявший из 2 батальонов общей численностью в 1080 человек, 60 всадников и 2 горных орудий, приняв в соображение, что если они останутся в Баязете осажденными, то им не удастся отбить нападение и результатом осады может быть совершенно напрасное пролитие крови, потерпение всяких убытков со стороны населения, они, взяв с собою все что можно было взять, вышли с другой стороны города и отступили по дороге в Козлы-Йаг, к местности Барги”[1]. Турецкие военачальники объясняли такое поспешное бегство значительным превосходством русских. Насколько были велики опасения турок видно из следующего сообщения Мухтар-паши: “Начальник Ванского отряда Фаик-паша уверял меня несколько раз самым положительным образом, что неприятель, разбивший лагерь между Соук-Су и Киресуном, доходил численностью до 60 тыс. человек. Между тем, из главного отряда мы узнали самым положительным образом, что тот отряд состоял всего из одной сотни кавалерии, которая была послана туда для разведки”[2].

В Национальном архиве Армении сохранилась рукопись очевидца событий той эпохи. В ней говорится: “Когда в апреле 1877 г. Эриванский отряд под начальством Тер-Гукасова приблизился к Баязету, армяне во главе духовной процессии встретили русских у монастыря Аменапркич (Спасителя – В.К.) и в ознаменовании радости своей принесли в жертву двенадцать тельцов”. “После ухода отряда Тер-Гукасова из Баязета к Дхару, - продолжает очевидец, - турки сообщили в Ван о возможности занять город … ограбить и перебить армян. Один из баязетских курдов по имени Абдул-Керим пришел в восторг и стал во всеуслышание угрожать армянам, говоря: “Армяне, даю знать вам во имя Аллаха, что когда резня над вами совершится, то я с энтузиазмом под бой бубна буду плясать в крови вашей с тем же воодушевлением, с каким вы жертвовали десятки быков и баранов русским. Да будут ноги мои обагрены кровью ваших жен и детей ваших”[3]. История показала, что эта зверская угроза осуществилась в полной мере.

Одной из задач Тер-Гукасова было переключение внимания Мухтар-паши на действия своего отряда, и это ему вполне удалось. 24 апреля, оставив в Баязете незначительный гарнизон в составе 1200 человек пехоты и 3000 всадников при 2 орудиях под командованием полковника Е.Я. Ковалевского, он с главными силами прибыл в Сурб Оганес – армянский монастырь (Св. Иоанна Предтечи), основанный в 312 г. Григорием Просветителем, крестителем Армени. Майор 3-го Кавказского стрелкового батальона А. С. Цезарский вспоминает: “Не доходя пять верст до Сурб Оганеса, переправилась через Евфрат из армянской деревни Кара-Базар депутация с духовенством, встречавшая колонну с пением. На хоругви по белому фону отчетливо выделалась надпись красными печатными буквами: Благословен Бог. Благословен грядый во имя Господне”[4].

Вскоре до генерала Тер-Гукасова дошли вести, что турецкие части, покинувшие Баязет, сконцентрировались в районе оз. Ван и готовятся вместе с курдскими аширетами (кочевыми племенами) к атаке города. Перед фериком (дивизионный генерал) Ахмет Фаик-пашой стояла задача собрать под своим началом до 60 тыс. иррегулярной курдской конницы для “охранения и обеспечения путей из наших пределов к стороне Баязета и Вана, для производства набегов в Эриванскую губернию, для действия на сообщения Эриванского отряда в случае наступления его к Алашкерту и Эрзеруму”[5]. Для этого султан Абдул-Гамид II даже выпустил специальный фирман, написанный на арабском языке и на фарси, в котором говорилось, что все те, “кто является магометанами, верят в нашу святую веру и любят великого Пророка Магомета … начиная с 20 лет, с оружием в руках, без страха и с охотой должны вступить на войну под непобедимыми знаменами Пророка во имя защиты своей святой веры и народа, поскольку лишь это достойно магометанина. Ибо Пророк со времени своего пришествия и по сей день мечом и войной приводил неверных к вере и нет сомнения, что и эта война, несомненно, увенчается победой”[6].

Призыв султана к газавату поддержали знаменитые курдские шейхи Джеллалэдин и Обейдулла, причем последний, будучи потомком Халеда, двоюродного брата пророка, был по свидетельству русского консула в Алеппо Иванова, живой святыней во плоти[7]. Получив тревожные вести, Тер-Гукасов 4 мая направил в Баязет отряд под командованием начальника кавалерии Эриванского отряда генерал-майора И. Г. Амилохвари, который, обнаружив в Баязете до 300 тайно пробравшихся в город заптиев (полицейских), много оружия и даже телеграфный аппарат, произвел ряд арестов, усилил гарнизон и 11 мая направился к основным силам.



[1] Гази Ахмед Мухтар-паша. История русско-турецкой войны 1877-1878 гг. в Анатолии (пер с тур. М. Шахтахтинский) // Военно-исторический сборник. СПб., , 1914. N 1. C. 202.

[2] Там же.

[3] Национальный архив Армении (НАА) Ф. 42. Оп. 1Д. 66.Л. 1-об.2.

[4] Описание боевой жизни 3-го Кавказского стрелкового батальона / Сост. Того же полка майор А.С. Цезарский/. Тифлис, 1881. С. 54.

[5] Материалы … Т IV. Тифлис, 1908. С. 7-8.

[6] НАА Ф. 42. Оп. 1. Д. 66. Л 1-об. 2.

[7] Метриалы… Особое приложение Т. IV. С. 134.

Войскам Тер-Гукасова противостоял Алашкертский отряд ферика Татир-оглы Мухаммед-паши, задача которого, согласно инструкции Мухтар-паши от 3 апреля 1877 г., заключалась в недопущении русских вглубь страны и в защите Эрзерума, для чего “он должен самоотвержено защищать дорогу, ведущую через Алашкерт в Эрзерум, а особенно проход Дели-Баба и, что бы то ни стало, не допустить неприятеля к этому проходу”[1]. В обязанности отряда входило и оказание помощи войскам Баязетского гарнизона, относившимся к Ванскому отряду.

Далее русские войска углубляются в Азиатскую Турцию. 23 мая Тер-Гукасов занимает Каракилису (Черную церковь), 28 мая – Алашкерт, а 29 мая – Зейдекан. Поручик 2-ой батареи 38-ой артилерийской бригады Г. И. Волжинский вспоминал: “Наше движение по долине уподоблялось шествию крестоносцев в Палестину на защиту Гроба Господня. Из каждого попутного селения выходило к нам армянское духовенство с хоругвиями и иконами и, осеняя нас крестом, благословляло на бой с неверными. Сопровождавшие же эти процессии жители с благоговением прикладывались к нашим пушкам как к святыне”[2].

Следует отметить, что русско-турецкая война и последующее за ней освобождение балканских народов из-под многовекового османского ига явились мощным катализатором обшественных настроений западных армян, которые с первых дней начала боевых действий оказали самый радушный прием наступающей русской армии, приветствовали ее освободительную мисиию и всячески способствовали ее успехам. Об этом свидетельствует участник тех событий, генерал-майор генерального штаба русской армии С.О. Кишмишев: “Действительно турецкие армяне выказали в минувшую войну столько самоотвержения … столько безотчетного к нам тяготения, что мы не могли не убедиться, что единственные союзники наши в Малой Азии – армяне. Нужен ли был верный проводник, являлась ли надобность послать с какою-нибудь секретною бумагою, всегда находились армяне, добрососвестно выполнявшие эти поручения. В ночь штурма Карса проводниками в трех главных колоннах были армяне”[3]. Начальник штаба действующего корпуса генерал-майор С.М. Духовской в своем донесении командующему корпусом генерал-адъютанту Лорис-Меликову от 22 декабря 1877 г. особо отмечает, что “пребывание среди жителей армянских селений Азиатской Турции до полной очевидности убеждает, что все они, до последнего человека … доказывают не только полную преданность России, но и готовность жертвовать для нужд ее армии и успеха ее оружия последнее свое достояние”[4].

31 мая Тер-Гукасов получает от Лорис-Меликова категорический приказ: “Предлагается Вам немедленно энергично производить активную демонстрацию против неприятеля, сосредоточеного на Соганлуге, дабы вопрепятствовать ему спуститься на выручку Карса. Ввиду крайней важности не стесняйтесь могущими быть потерями”[5]. В начале июня русское командование планировало начать штурм Карса, и отвлекающий маневр Эриванского отряда был крайне важен основным силам, блокирующим Карс. Однако, в дальнейшем штурм был отложен из-за непогоды. Что касается войск Тер-Гукасова, то они были уже выдвинуты к перевалу Драм-Даг, где им предстояло впервые стяжать победные лавры.

Начальник Эриванского отряда, по мере продвижения в глубь Азиатской Турции, был вынужден оставлять на наиболее важных пунктах значительные силы охранения. Так, на протяжении 196 верст, в Игдире, Баязете, Сурб Оганесе и Каракилисе, было оставлено до 3570 солдат, а вместе с местным ополчением до 4600 человек личного состава, что составляло более половины войск действующего отряда (7000 человек), в соотношении 46 к 70[6]. Тер-Гукасов осознавал малочисленность своих сил и неоднократно обращался к корпусному командиру за подкреплением, однако каждый раз, по причине отсутствия резерва, получал отказ.



[1] Гази Ахмед … // Военно-исторический сборник. СПб., , 1915. N 2. C. 205.

[2] Волжинский Г.И. Освобождение крепости Баязета от блокады турок. Варшава, 1911. С. 5-6.

[3] Кишмишев С.О. Война в Турецкой Армении 1877-1878 гг. СПб., 1884. С. 127-128.

[4] Российский государственный исторический архив (РГВИА). Ф. 485. Оп. 1. Д. 129. Ч 1. Л. 31.

[5] Война 1877-1878 гг. на Азиатском театре действий отдельного Кавказского корпуса с 12 апреля по 28 июня 1877 г. Сообщение генерального штаба капитана М.В. Алексеева. СПб., 1892. С. 61.

[6] Колюбакин Б.М. Эриванский отряд в кампанию 1877-1878 гг. // Военный сборник. СПб., 1888. N 9. С. 23.

4 июня у Драм-Дага русские войска столкнулись с основными силами неприятеля. Командир отряда принял решение дать бой на высоте 9000 футов. Вот как сам генерал описывает подробности этого знаменитого боя: “Встреченный сегодня вверенным мне отрядом неприятель, в числе 16 батальонов, при нескольких тысяч кавалерии и 7 орудиях, в сильно укрепленном лагере на перевале Драм-Даг, разбит наголову и рассеян, неприятель оставил множество убитых, раненых, а также оружия, патронов и вещей. Шесть батальонов ... в течение шести часов дрались против почти втрое сильнейшего противника. Чрезвычайно гористая местность и сильные укрепления сделали бой весьма упорным. Решительной победой я обязан искусству нашей артиллерии и беспримерному мужеству и хладнокровию офицеров и нижних чинов; молодые солдаты не уступали старым; несколько укрепленных позиций, разделенных ущельями более 100 футов глубиной, последовательно овладевались нашими войсками штурмом”[1]. Результатом этой победы был полный разгром правого фланга Анатолийской армии мушира. Только что сформированная 3-я дивизия, составляющая наиболее боеготовную часть этой армии, была разбита, деморализована и понесла громадный урон.

В бою геройски погиб командир отряда Мухаммед-паша и один из двух английских офицеров, руководивших сражением. Другой английский офицер – генерал Арнольд Кэмбл, спасся бегством и едва избежал плена. Вместе с генералом Кэмблом к Анатолийской армии были прикомандированы: чрезвычайный военный атташе капитан Макалман, капитам Р.И. Троттер, адъютант генерала Кэмбла – лейтенант Р.Н. Мейтленд Дауджелл.

Однако положение Эриванского отряда продолжало оставаться сложным. Находясь в глубине неприятельской территории, на расстоянии 200 верст от собственной границы, не имея никакой поддержки со стороны главных сил корпуса и сколько-нибудь надежной связи, отряд мог стать легкой добычей Анатолийской армии мушира, который и решил воспользоваться ситуацией. Опасаясь захвата с флангов своего немногочисленного отряда генерал растянул линию своих войск более чем на пять верст. Сражение произошло 9 июня, а 12 июня в приказе по отряду Тер-Гукасов дал такую оценку действиям войск: “Сподвижники мои! Ни недоступность гор, ни сила укреплений, ни стойкость почти втрое многочисленнейшего противника не остановили вас – после шестичасового боя 4 июня турецкий корпус бежал перед малочисленным, но крепким духом Эриванским отрядом … Неприятель, пользуясь тем, что был почти вчетверо сильнее вас, хотел обойти оба фланга и потому нужно было растянуть позицию слишком на 5 верст и противопоставить его батальонам наши роты. Я сделал это потому, что был уверен в геройской стойкости моего отряда. Я не ошибся: в течение десятичасового упорного боя вы отбили все приступы неприятеля и показали себя такими же стойкими в обороне этого дня, как непреодолимыми в наступлении предшествующего боя 4 июня”[2]. Вытянувшись в тонкую прерывистую цепь, малочисленные русские пехотинцы и казаки десять часов подряд с невероятными усилиями удерживали напор целого турецкого корпуса. Потери русских составили убитыми 3 офицера и 71 нижних чинов, ранеными 47 офицеров и 363 нижних чинов, в то время как потери турок составили 2000 человек.

Как же расценивал мушир произошедшее сражение? По мненнию Мухтар-паши, турецкие войска не только не потерпели поражение, но и почти разгромили неприятеля. Что же явилось причиной того, что он все таки не смог сокрушить Тер-Гукасова? Мухта-паша пишет: “Особенного внимания заслуживает с военной точки зрения ошибочность рапорта, полученного мною от моего кавалерийского авангарда во время Халъязского (Даярского – В.К.) сражения. Если бы он своим ложным сведением не заставил меня изменить план моего нападения, то ничего не было бы легче нам, как взять в плен весь отряд Тергукасова. В день Халъязского сражения и я лично сделал ошибку. Я принял на себя лично командование центром и правым флангом, командование же левым я предоставил черкесу Муса-паше … Ожидавшийся с этой стороны успех не был достигнут. Случилось же это только потому, что я ни разу не посетил левое крыло. Если бы я был там, то дал бы левому флангу подкрепление и научил бы их, как вести дело, и тогда результат был бы совершенно иной”[3]. Что ж, остается предложить, что Арзас Артемьевич был в этот день вездесущ и неплохо обучил свои войска “как вести дело”.

На следующий день Мухтар-паша получил сообщение о продвижении генерала Геймана по направлению к Саганлугу и, будучи уверен в неприступности организованной им Зивинской позиции, обороной которой руководил губернатор Эрзерумского вилайета мушир Исмаил Гаки-паша, не отошел на защиту Эрзерумского направления. 13 июня русская армия под Зивином потерпела поражение и, понеся большие потери, отошла к Карсу. Над главным корпусом возникла серьезная угроза, тем более что Мухтар-паше удалось сконцентрировать крупные силы, готовые выдвинуться к Карсу. В создавшейся обстановке генерал-адъютант Лорис-Меликов был вынужден с 24 по 27 июня снять осаду Карса и отойти к русской границе.

Известие о поражении русских войск под Зивином заставило Тер-Гукасова подчиниться тяжелому для себя приказу корпусного командира и начать отступление к русской границе. В дальнейшем этот беспримерный переход войдет в учебники военной науки. Профессор Б.М. Колюбакин писал: “Этот девятидневный отступательный марш-маневр от Драмдага до Игдыря, который по искусству его выполнения и управлению движениями и действиями войск, пользованию местностью и временем, по мужеству, стойскости, толковитости, образцовому воинскому порядку и неимоверной выносливости правильно воспитанных в перенесении самых разнообразных лишений войск и необычайно трудным, а подчас и опасным условиям его выполнения, вполне заслуживает занять одно из почетных мест в ряду славных и поучительных подвигов русской армии”[4]. Даже специальный английский корреспондент, аккредитованный в ставке турецкого главнокомандующего, Чарльз Вильямс, не особенно жалующий ни Россию, ни русскую армию, признает, что “русские войска при этом отступлении показали образцовый порядок и шли как будто по Невскому проспекту”[5].

Отряд отступал, отражая атаки превосходящих сил противника, как это было в сражениях под Зейдеканом 16 июня, у Каракилисы 19 июня, у Сурб Оганеса 21 июня и на Даракском перевале 22 июня. Вот как описывается в “Военном сборнике” отступление из села Каракилисы: “К трем часам дня медленно, шаг за шагом, отступая, отстреливаясь и взаимно поддерживая друг друга, войска начали оставлять село Каракилисы. Пропустив мимо себя все последние отступавшие части, генерал Тергукасов тронулся со своим штабом, буквально последним, двигаясь одно время даже впереди цепи, провожаемой учащенным огнем всей турецкой артиллерии. Это присутствие начальника в хвосте всего отступления имело, по словам участников, огромное нравственное воздействие на войска” [6].

Положение отряда осложнялось тем, что его по пятам преследовали превосходящие силы нового начальника Алашкертского отряда мушира Исмаил Гаки-паши, сменившего Мухтар-пашу. Кроме того, в нем было не менее 600 раненых и по ходу следования к нему присоединились еще около 5000 арб с 3000 армянских семей (20000 чел.) Алашкертской долины, спасавшихся от мести фанатично настроенных мусульман. Б.М. Колюбакин пишет: “Это редко представляемая военной истории задача движения Эриванского отряда сводилась, в конце концов, к сопровождению (конвоированию) 6000-ым, без сухарей и патронов, отрядом громадного транспорта, двигавшегося в неприятельской стране, на протяжении целых девяти переходов и при условиях окружения втрое превосходным противником”[7].

Незавидной оказалась судьба оставшихся в Алашкерте армян. Специальный корреспондент газеты “Таймс” в Малой Азии Г. Б. Норман сообщает о ситуации на 24 августа 1877 г.: “Положение армян в стране, по которй прошла армия Исмаила-паши, крайне бедственное. Из 122 деревень Акашкертской равнины все, за исключением девяти, поностью разрушены. Те немногие христиане, которые не воспользовались покровительством России, при отступлении Тер-Гукасова варварски убиты … в Мушском округе некоторые деревни … разрушены, а многие жители вырезаны. Город Баязет и окрестные селения удостоились той участи. В большинстве этих мест мужчины, женщины и дети … убиты самым жестоким образом”[8]. Дж. С. Киракосян так оценивает положение, сложившееся в Западной Армении: “С самого начала войны турецкие власти особенно возбуждали антиармянский фанатизм курдских верхов. Вследствие чего только в областях Алашкерта и Баязета было убито 30000 человек. В годы войны 1877-1878 гг. было опустошено 150 деревень Агбакского, Алашкертского и Мокского районов”[9].

Таким образом, обеспечивая безопасную эвакуацию женщин, стариков и детей, русская армия, невзирая на свое тяжелое положение, спасала от неминуемой смерти тысячи ни в чем не повинных людей. С. О. Кишмишев особо отмечал, что “Тергукасов, несмотря на стеснительное положение, во время обратного движения по Алашкертской равнине, несмотря на необходимость, по недостатку боевых припасов, избегая боя с превосходным неприятелем, не только не бросил ни одного раненого, не потерял ни одной повозки, не оставил ни одного переселенца, которым угрожало поголовное истребление от турецких башибузуков, но и разбил неприятельский корпус, отбил орудия, взял пленных и освободил гарнизон Баязета”[10].

Весть об осаде турками Баязета дошла до Тер-Гукасов лишь 15 июня. Ее принес один из защитников крепостной цитадели Самсон Тер-Погосов, которому благодаря невероятной смелости и находчивости, удалось прорваться сквозь многочисленные кордоны неприятеля. В дальнейшем Тер-Погосов сумел еще не раз проявить свою молодецкую храбрость. Самсон Тер-Погосов – прототип Вардана – главного героя известного романа Раффи “Хент”, ставшего Библией освободительной борьбы многих поколений патриотов.



[1] Материалы … Приложение 17. Т IV. С. 37.

[2] Там же. Приложение 19. Т IV. С. 40.

[3] Гази Ахмед … // Военно-исторический сборник. СПб., , 1916. N 1. C. 211-213.

[4] Колюбакин Б.М. … // Военный сборник. СПб., 1895. N 11. С. 218-219.

[5] Williams Ch. The Armenian campaign: a dairy of the campaign of 1877 in Armenia and Kurdistan. London, 1878. P. 100.

[6] Колюбакин Б.М. … // Военный сборник. СПб., 1895. N 1. С. 31.

[7] Там же. СПБ., N 1. С. 14.

[8] Геноцид армян в османской империи. Сборник документов / под. Ред. М. Г. Нерсисяна/ С. 5.

[9] Киракосян Дж. С. Сан-Стефанский мирный договор // Вестник архивов армении. Ереван, 1977. N 2. С. 197. (на арм. Яз.)

[10] Кишмишев С.О. Указ. соч. С. 203.

В Баязете к тому времени сложилась поистине критическая ситуация. Еще 31 мая подполковник Г. М. Пацевич, командующий войсками Баязетского округа, сообщал Эриванскому губернатору, что “турки Ванского отряда – 20 тыс. пехоты, 5 тыс. кавалерии, 9 полевых и 3 горных орудия – решили взять Баязет и напасть на Сурмалинский уезд”[1] Эриванской губернии. Ранее, 15 мая 1877 г. генерал Тер-Гукасов докладывал корпусному командиру, что “начинают обнаруживаться серьезные намерения неприятеля со стороны Вана, почему предвидится вскоре направить к Баязету значительное число войск”. “Оба этих обстоятельства, - писал генерал, - вынуждают меня просить подкрепления бригадой пехоты”[2].

Основные события развернулись 6 июня, когда город Баязет атаковал 20-тысячный корпус неприятеля. Многочисленная курдская конница ворвалась в город и вынудила гарнизон с боями пробиться к цитадели. Ф. Булгаков писал: “Видя невозможность устоять против вдесятеро сильнейшего неприятеля, гарнизон наш, имевший всего 5 штаб-офицеров, 126 унтер-офицеров и 1461 рядового (т.е. всего 1622 чел.), отстреливаясь заперся в цитадели, и город остался на произвол судьбы”[3]. В ходе уличных столкновений погибли 3 фицера и 150 рядовых, без вести пропало более 400 милиционеров[4]. Окруженные в некоторых домах милиционеры вели круговую оборону, но вскоре все погибли. Комендант гарнизона Баязета капитан Фёдор Эдуардович Штоквич (1828-1896), сменивший на этом посту погибшего подполковника Е.Я. Ковалевского, в своем рапорте от 8 июля 1877 г. командиру Эриванского отряда писал о событиях, произошедших в городе в ночь с 6 на 7 июня: “Ночью была поражающая картина, видя которую солдаты плакали: резали мужчин, женщин и детей и еще живыми кидали их в огонь; весь город был объят пламенем, везде раздавались крики, рыдания и стоны; это продолжалось три ночи; первую ночь свирепствовали куртины, но остальные две ночи свирепствовали вместе с куртинами и регулярные пехота и кавалерия, и куртинские женщины”[5].

Очевидец Баязетского сидения Г. Шеренц, чудом спасшийся в доме Исмаила-аги, в своих воспоминаниях об этих днях пишет: “В 1877 г. русская армия еще находилась в Алашкертской долине, отбивая наседающие войска курда Исмаила-паши, когда 3 числа дошла весть, что разбойничьи шайки двух шейхов Обейдуллы и Джеллалэдина, вместе с регулярными войсками Фаик-паши, наступают на Баязет. На следующий день – 4 июня, отряд состоящий из 1000 Карабахских удальцов – армян и татар, прибывший из Эривани под началом полковника Григора Мелик-Шахназаряна и Амбарцума Ахвердяна, дошел до Баязета”[6]. Именно этот отряд 6 июня занял в нескольких домах круговую оборону, о которой свидетельствуют разлчиные источники. Шеренц пишет, что многие из милиционеров в качестве военнопленных были отправлены в Ван, Багеш, Тигранакерт на потеху фанатичной турецкой черни, а оставшиеся местные жители, которые на смогли найти своих близких в день нападения укрылись вместе с гарнизоном в цитадели[7].



[1] Материалы … Приложение 26. Т IV. С. 46.

[2] Колюбакин Б.М. … // Военный сборник. СПб., 1888. N 1. С. 250.

[3] Булгаков Ф.И. Геройская оборона Баязета. СПб., 1878. С. 6.

[4] Нерсисян А.Н. Участие армян в русско-турецкой войне (1877-1878). Ереван, 1958. С. 93 (на арм. яз.).

[5] Материалы … Приложение 26. Т IV. С. 56-60; Антонов В. 23-дневная оборона Баязетской цитадели и комендант Ф.Э. Штоквич СПб., 1879. С. 7.

[6] “Овит” Тифлис, 1914. N 47 (на арм. яз.).

[7] Там же N 48, 49.

В своей книге “Армения и Европа” Г. Брандес писал: “Человеку свойственно не столько удивляться убийству сотен тысяч людей, сколько тому, каким образом убили одного человека”[1]. Согласимся с этой мыслью известного публициста и приведем свидетельства очевидца – коменданта Баязета, но не для большей убедительности, а для того, чтобы еще раз помянуть невинно убиенных женщин, стариков и детей, жестоко поплатившихся за то, что были христианами и оказали радушный прием русским войскам.

Капитан Штоквич рассказывает: “6-го, 7-го, 8-го июня 1877 г. жители города Баязета подверглись ужасным истязаниям … многие солдаты ломали себе руки, плакали и не раз намеревались броситься в огненный омут на защиту христиан … в самом деле, русская натура не могла не возмущаться этим ужасным зрелищем: вот бежит по улице молодая женщина с развевающимися волосами, в разорванном платье; грудь и плечи ее обнажены, она ранена, широкий кровавый след она оставляет за собою; по временам она оглядывается на ребенка, в одной рубашонке бегущего за ней – это ее сын или другое близкое существо, но бег длиться недолго; женщину догоняет турецкий солдат и ударами приклада ружья по голове кладет несчастную на месте; 4-5 летний ребенок с визгом ухватывается за полу платья умирающей матери; его отрывает тот же изверг и, раскачав, швыряет в огромный костер. Тут же, рядом 70-летний старик, упав на колени, умоляет пощадить молодую внучку-девочку, но мольбы и слезы старика встречаются смехом, на несчастного нападают три курда; его растягивают на земле и с каким-то упоением и злорадством медленно перерезают ему горло; внучка делает попытки остановить убийц, хватает руку изувера, рыдает, умоляет, но, обрызганная кровью деда, она отскакивает от трепещущего трупа; обмотанный затем вокруг ее шеи аркан влечет страдалицу куда-то в сторону; она не идет, упирается, падает, встает, спотыкается, снова падает, но падает уже мертвою, пораженная пистолетным выстрелом бешенного курда. Там, на плоской крыше дома несколько женщин-армянок сталкиваются в прилегающее здание, объятое огнем, при громком хохоте своих палачей. Эти скачки полураздеты, окровавленных женщин в пламя с высоты 5-6 сажень напомимает какую-то варварскую пляску, нечто вроде фантастического шабаша. Рядом на месте, не охваченном еще пожарищем, поседелый курд бьет грудных детей головами об стенку и эту возмутительную операцию он совершает так хладнокровно, так систематически, как будто исполняет простой, обыденый обряд. – Это уже пятый ребенок , - кричит кто-то из среды солдат, смотри, вот 6, а вот 7. – Господи Боже! Ваше Высокоблагородие, да что же они делают! – вскрикивает казак-линеец, и крупная слеза останавливается на поседевшем усе. Коробит русского солдата кровавое зрелищев, много накипело у него на душе, рвется он в бой с турками, да силенки больно мало, не хватит ее, а их необозримая туча: все горы облепили, почитай 30 на одного нашего придется”[2].



[1] Брандес Г. Армения и Европа. Женева, 1907. С. 5.

[2] Антонов В. Указ. соч. С. 15.

Что касается самого гарнизона Баязета, то он с самого начала решил до конца защищать цитадель и не сдаваться врагу. В приказе N 3 от 6 июня 1877 г. Ф. Э. Штоквич, обращаясь к защитникам крепости, говорил: всякая выдержанная стойко, с перенесением всяких трудов и лишений, осада прославляет наше Отечество, веру и оружие … Не забудьте и того, солдаты, что в 1828 году деды ваши защищали эту же самую крепость 12 дней, перенося геройски все труды и лишения; память о них не умерла и не умрет навеки”[1]. А солдатам было действительно отчего падать духом: “Замок имел некоторое командование над нижним городом, но сам обстреливался со всех окрестных высот и большинства зданий старого города”[2]. Турки, воспользовавшись подобным расположением цитадели, с первых дней осады открыли по ней ураганный огонь из всех имевшихся в их распоряжении орудий. Комендант в своем рапорте Великому князю от 4 июля 1877 г. сообщал: “Все дни осады были похожи один на другой. Целый день с высот окружающих крепость с трех сторон, сыпались пули, а с 8-го июня ежедневно от 40 до 80 орудийных снарядов”[3]. Заметим, что цитадель лишь условно могла быть признана таковой. Штоквичу даже пришлось дать распоряжение заложить ворота камнями, так как они из-за ветхости были пробиваемы не только снарядами, но и пулями.

Однако сильнее всего осажденные ощущали недостаток воды. Запасов, сделанных в гарнизоне, хватило лишь на 5-6 дней. Причем первые два дня выдавалось по крышке воды, а последующие четыре дня по половине крыши в день на человека, больные же получали по две крышки. Солдаты были вынуждены совершать ночные вылазки к ручейку, протекающему в 300 метрах от крепости. И то небольшое количество воды, которое удавалось добыть после вылазок, каждый раз обходилось в 5-20 челвоек убитыми и ранеными. Вскоре эта вода приобрела трупный привкус, так как турки положили поперек ручья мертвые человеческие тела и туши павшего скота. Кроме воды, ощущался сильный недостаток продуктов питания, вызывавший “общий упадок сил, доходивший до того, что отдача ружья сбивала стрелявшего с ног”[4].

Поражает приказ коменданта за N 19 от 24 июня 1877 г.: “По случаю неудавшейся вчерашнего числа вылазки за водой выдать больным по крышке воды, а остальным – по ложке”. “Крепитесь друзья, призывал командир, - крепитесь на будущие лишения; предстоят еще большие; при том не теряйте надежды на освобождение … Помните, что присяга, закон, долг, честь и слава нашего Отечества требуют от нас умереть на этом посту, что мы и сделаем, а не поддадимся на все ухищрения нашего противника, предлагающего нам ежедневно сдаться на самых выгодных условиях. Помните, друзья, что Бог нас видит, и ведем-то мы войну, защищая последователей Его, а потому Он нас не оставит”[5].



[1] Там же.

[2] Материалы … Т IV. С. 214-215.

[3] Там же. Приложения. С. 56-60; Антонов В. Указ. соч. С. 8.

[i4 Материалы … Т IV. С. 288.

[5] Антонов А.В. Указ. соч. С. 22.

За весь период 23-дневной осады защитники цитадели получили от противника 8 предложений о сдаче. Интересно, что чем дольше держались оборонявшиеся, тем почетнее становились эти предложения. Последний ответ Штоквича был таким: “Если вы так сильно желаете взять крепость, берите нас силою. Русские живыми не сдаются. По первому же переговорщику прикажу стрелять!”[1] Удивительная стойкость маленького гарнизона отнюдь не была следствием сумасбродства “обезумевшего” коменданта, а являлась прямым результатом глубокого понимания каждым солдатом величайшей значимости своей миссии. В приказе по гарнизону за N 3 от 6 июня 1877 г. Штоквич, поясняя солдатам необходимость обороны крепости, отмечал: “По полученным прежде сведениям вся цель этой хищнической орды была взять крепость Баязет и двинуться грабить Эриванскую губернию, которая осталась почти без войск”[2]. Таким образом, обороняя цитадель, ее героические защитники, среди которых были добровольцы Елизаветпольского конно-иррегулярного полка под командованием поручика Басина и прапорщика Багдасарова, а также воины Эриванского конно-иррегулярного полка под командованием полковника Исмаил-хана Нахичеванского, одновременно обороняли и внутренние пределы своего Отечества. Б. М. Колюбакин писал: “Держась в цитадели, 1500-й гарнизон придерживал весь Ванский корпус, который в противном случае, захватывая весь тыл Эриванского отряда, вторгался в Эриванскую губернию, вызывал здесь панику, смятения и волнения среди мусульманского населения губернии, чем угрожал сообщениям и тылу главных сил корпуса”[3].

Те же события по мнению турецкого главнокомандующего Мухтар-паши развивались следующим образом: “Русские, которые сильно страдали от отсутствия воды, решили сдаться и, открыв ворота казармы (7 июля – В.К.), где они находились, стали выходить. Уже 127 человек сдались пленными. Но в этот момент наши башибузуки совершили нападение на выходящие из Баязета русские войска, которые моментально закрыли ворота и стали защищаться”. “Если вместо Фаик-паши во главе наших войск стоял бы человек, отвечающий своему назначению, - пишет далее Мухтар-паша, - то ничего этого не случилось бы и Баязет был бы в наших руках”[4]. Из этого можно сделать вывод, что защитникам цитадели следовало бы благодарить нерсторопного Фаик-пашу и озверевших башибузуков за еще одну блестящую страницу, вписанную в победоносную летопись российского воинства.



[1] Там же С. 10; Материалы … Приложения. Т IV. С. 56-60.

[2] Антонов А.В. Указ. соч. С. 15.

[3] Колюбакин Б.М. … // Военный сборник. СПб., 1893. N 6. С. 230.

[4] Гази Ахмед … // Военно-исторический сборник. СПб., , 1915. N 4. C. 204.

28 июня подоспевшие войска Тер-Гукасова сходу атаковали 13-тысячный неприятельский корпус при 13 орудиях, занявший недоступные вершины скал, окружающих Баязет, и после 8 часовой перестрелки взяли штурмом неприятельскую позицию, овладев 4 орудиями, всем лагерем и большими военными запасами. Осада была снята, защитники цитадели, наконец, обрели свободу. Мушир Исмаил-паша, простоявший весь день, так и не решившийся атаковать своим 17-ти тыс. корпусом тыл и фланг русских сил, осаждавших Баязет, в рапорте турецкому главнокомандующему писал: “Я неоднократно доносил, что мы разбили, преследовали и обратили в бегство неприятеля и, наконец, прогнали его через границу. Но затруднения в подвозе запасов принудили наспрекратить преследование … Тергукасов и осажденные в Баязете русские принуждены были, вследствие огня наших орудий, отступить к Карабулаху: они бросили весь свой лагерь … потери русских должно быть не менее 100 человек! Наши же потери, между тем, благодаря Богу незначительны! Впрочем одна рота у нас пропала (рота эта попала в плен – В.К.), вероятно она дезертировала. То есть, имею честь доложить Вашему Превосходительству, что мы одержали победу, и есть полное основание ожидать новых, еще более блестящих побед”[1]. Уверен, что комментарии излишни.

Однако дальнейшее пребывание войск в городе становилось невозможным и Тер-Гукасову пришлось их вывести. Великий князь Михаил Николаевич в оперативном донесении Государю сообщал: “Отряд Тер-Гукасова, вступив … в Баязет, нашел этот город до такой степени разрушенным и зараженным грудами гниющих трупов – следов неистовств турок во время блокады нашего гарнизона, что дальнейшее пребывание в нем делалось невозможным, поэтому отряд этот временно стянут в Игдырь”[2]. В другом донесении, сообщая о потерях среди защитников цитадели, он писал: “Убито во время осады 2 штаб-офицера и 114 нижних чинов, ранено 7 обер-офицеров и 359 нижних чинов, остальные дошли до крайней степени изнурения, требующего продолжительных гигиенических мер”[3].

За освобождение Баязета Тер-Гукасов получил орден Св. Георгия III ст., а за весь героический переход – орден “Белого Орла” с мечами. 5 июля 1877 г. в городе Игдире состоялся высочайший смотр войск Эриванского отряда. Великий князь скомандовал “На караул!” и отсалютовал Арзасу Артемьевичу, после чего обнял генерала и наградил его орденом Св. Георгия III ст., а героический Баязетский гарнизон прошел маршем победителей перед выстроенными войсками. В эту войну Великий князь салютовал войскам дважды. Во второй раз это произошло после взятия крепости Карс, когда Михаил Николаевич приветствовал командующего корпусом генерала от кавалерии генерал-адъютанта Михаила Тариэловича Лорис-Меликова. В приказе по Эриванскому отряду Великий князь писал: “Сражение на высотах Драм-дага и под Даяром, геройскую оборону Баязетского гарнизона и спасение нескольких тысяч семейств христиан Турции, искавших в ваших рядах защиты от неистовства диких куртинских племен, история занесет на свои страницы и с ними предаст памяти и примеру потомства имена ваши и вашего достойного предводителя. Ура! Эриванскому отряду! Ура вождю его, генералу Тер-Гукасову!”[4].



[1] Военные операции в Малой Азии в русско-турецкую войну 1877-1878 гг. (по турецким официальным источникам: сост. турецким штаб-офицером; перевод В. Шебеко) // Военный сборник. СПб., 1898. N 1. С. 22.

[2] РГВИА Ф. 485. Оп. 1. Д. 601. Л. 50.

[3] Там же. Д. 94 Л. 124.

[4] Материалы … Приложение 58. Т IV. С. 85.

После войны в 1878 году все участники Баязетского сидения были награждены серебряной медалью «В память русско-турецкой войны 1877-1878 гг», которой кроме них награждались только участники обороны Шипкинского перевала и с 1881 года участники осады Карса. Кроме того, подразделениям, участвовавшим в обороне цитадели, были пожалованы коллективные знаки отличия в виде надписи: «За геройскую защиту Баязета съ 6-го по 28-е Iюня 1877 года».

Среди защитников Баязета были и те, которые получили индивидуальные награды. В июле 1877 года майору Штоквичу и полковнику Исмаил-хану Нахичеванскому «…за отличное мужество, храбрость и распорядительность, оказанные ими во время блокады кр. Баязета» по ходатайству главнокомандующего Михаила Николаевича Александром II (без утверждения Георгиевской Думы) были пожалованы ордена Св. Георгия 4-й степени. Орденом Св. Георгия 4-й степени был награждён и поручик Томашевский. Кроме того, Михаил Николаевич наградил Штоквича золотой драгунской саблей с надписью «За храбрость». Войсковой старшина Кванин был награждён орденами Св. Владимира 4-й степени с мечами и бантом и Св. Станислава 2-й степени с мечами.

В связи с представленным материалом интересно мнение выраженное видным представителем геополитического соперника России в регионе герцога Д. Аргайльского, который в своем выступлении в английском парламенте сказал: “Если ныне перед населением турецких провинций забрезжила свобода, так это лишь благодаря настроениям в России, которые, называйте их сентиментальными, гуманистическими, нелогичными или как хотите, явились одной из могущественных сил в истории”[1]

[1] Цит/ по: Виноградов В.Н. Дизраэли, Гладстон и Шувалов в конце руско-турецкой войны 1877-187 гг. // Новая и новейшая история, 1978 N 2. С. 113.

Картина дня

наверх