Александр Воронов
Отважные мореходы и путешественники отправлялись на поиски этого загадочного кусочка суши. Но возвращались ни с чем. Или не возвращались вовсе. Перед вами — история одного из таких путешествий.
Одним из самых таинственных миражей, когда-либо возникавших на пути человека, была «Земля Санникова», описанная в знаменитом романе Владимира Обручева. Земля, которую видели многие, но куда нога человека так и не ступила.
Их было четверо, оторванных от мира на обледеневшем клочке суши посреди северного океана. И был пятый, который спешил на помощь, пробираясь на утлом вельботе сквозь крошево льдов. Спешил, но не успел.
Эдуард Толль, Фридрих Зееберг, Николай Протодьяконов, Василий Горохов.
Имена этих четверых золотом вписаны в книгу исследователей Арктики. О них сочиняют романы и снимают фильмы. Имя пятого, Александра Колчака, адмирала Российского флота, героя первой мировой войны, члена-корреспондента Академии наук, полярного исследователя и ученого, в Союзе до сих пор аккуратно вымарывается из лоций и морских карт, а его книги, по которым училось целое поколение полярников, находятся под запретом.
... В первый час пополудни 23 июня 1900 года яхта «Заря» отдала швартовы и покинула Петербургский порт. Позади остались советы и напутственные речи друзей, балы и приемы, прощальные хлопки салюта. Сам государь император Николай II почтил визитом маленькую яхту.
Молодой флотский офицер, гидрограф Александр Колчак, тщетно пытался сохранить на своем лице надменность английского джентльмена.
Попасть в Первую русскую арктическую экспедицию! Ему все-таки здорово повезло! Слава Богу, ее руководитель барон Толль подбирал себе людей не по послужному списку, а по способностям, умению и энтузиазму.Перечень исследователей полярных островов пестрит нерусскими фамилиями: Геденштром, Бунге, Анжу, Миддендорф. . . Не составил исключения и начальник Первой арктической — Эдуард Толль. Потомок обрусевших эстляндских баронов, он имел за плечами опыт двух экспедиций на Новосибирские острова, вместе со своим другом адмиралом Макаровым участвовал в рейсе ледокола «Ермак» в Карском море.
Далеко не у каждого в жизни есть та минута, которой будет посвящена вся дальнейшая судьба человека. У барона Толля такая минута была. Во время своей первой экспедиции он вместе с проводником-эвенком Джергели с острова Котельный увидел на северо-западе контуры четырех столовых гор. Горизонт был совершенно чист, ошибиться было невозможно. Тем более, что загадочную землю на том же месте до него видели Санников и Геденштром. Картина была настолько четкой, что Толль не только рассчитал расстояние до гор — около 150 верст или полтора градуса по широте, — но и определил, что сложены они базальтовыми породами, как и острова Франца-Иосифа.
С тех пор вся оставшаяся жизнь полярного исследователя была посвящена одной цели: «Раз ступить на эту землю и умереть».
Яхта «Заря», бывшая китобойная шхуна «Гаральд Гарфагер», была куплена в Норвегии специально для нужд арктической экспедиции по рекомендации полярного исследователя Фритьофа Нансена. А переоборудовал ее для плавания во льдах знаменитый строитель «Фрама» Колин Арчер. Надо было спешить. Узнав о планах Петербургской Академии наук, новой землей заинтересовались американцы, а канадский исследователь Бернье заявил, что во время следующей ледовой экспедиции «Земля Санникова» будет его опорной базой. Тем не менее Толль нашел время и послал молодого гидрографа Колчака в Норвегию — поработать с последними новинками западной техники, которыми в изобилии была оснащена яхта. Двадцатипятилетний лейтенант к этому времени уже четыре года плавал на Тихом океане, специально занимался океанографией и гидрологией.
«Наш гидрограф Колчак — прекрасный специалист, преданный интересам экспедиции. . . » — позднее напишет в своем дневнике барон Толль.
Отстояв первую зиму у берегов Таймыра, «Заря» более чем через год после старта, в начале сентября 1901 года оказалась в районе предполагаемой земли. «Начальником была обещана премия тому, кто первым увидит «Землю Санникова», — рассказывал потом боцман «Зари» Никифор Бегичев. — Увы, сколько ни смотрели в трубы, земли не видели. На другой день ударил сильный шторм, такой сильный, что ходу мы не могли дать и легли в дрейф».
Льдины поднимало волной выше судна, и матросы на всякий случай приготовили провизию и шлюпки. Опасность усугублял густой туман, но, как ни странно, это придало новую надежду руководителю экспедиции. «Теперь совершенно ясно, что можно было десять раз пройти мимо «Земли Санникова», не заметив ее», — сказал Толль команде, когда яхта покинула пояс льдов.
В лагуне Нерпалах, у западного берега острова Котельный, судно встало на вторую зимовку. Затертая льдами «Заря» начала работать как геофизическая и метеорологическая станция. Толль отправлял людей в короткие научные экспедиции. В начале мая вместе с матросом Стрижевым ушел в глубь острова Колчак. «Вы должны будете по реке Ба-лыхтах дойти до морского берега и исследовать Землю Бунге», — поручил ему начальник экспедиции. После отъезда Колчака на судне остался только один офицер — лейтенант Матисен. Именно ему доверил Толль свой рискованный план. На северо-востоке от Котельного лежит небольшой гористый остров Беннетта. Толль со своим напарником астрономом Ф.Зеебергом и двумя каюрами Н. Протодьяконовым и В. Гороховым на нартах и легких байдарах должны были пересечь Котельный, перебраться по льду на Новую Сибирь и уже с нее отправиться на остров Беннетта.
— Мне нужен только один ясный день, — объяснял Толь офицеру, — чтобы с вершин Беннетта осмотреть северный горизонт и увидеть «Землю Санникова».
— Как начальник экспедиции вы не имеете права оставлять судно и подчиненных, — убеждал его лейтенант.
— Вспомните, Федор Андреевич, основную цель нашей экспедиции. Это не сбор геологических образцов и не охота на белых медведей. Мы можем рассуждать сколь вам угодно, но своего решения я не изменю. Для меня путь домой лежит только через гавань Беннетта.
Покидая зимовку, Толль передал Матисену запечатанный пакет с инструкциями. «Предел времени, когда вы можете отказаться от дальнейших стараний снять меня с острова Беннетта, определяется тем моментом, когда на «Заре» будет израсходован весь запас топлива до 15 тонн угля. Если поиски наших следов приведут к отрицательным результатам, сразу возвращайтесь в бухту Тикси. . . Твердо верю в счастливое и благополучное окончание экспедиции. Э.Толль».
После отъезда партии Толля жизнь на судне пошла своим чередом. Вернулся с Земли Бунге Колчак. «Иногда мы с гидрографом подолгу засиживались вечером, клубы дыма наполняли кают-кампанию, и дыма не очень ароматного. Табак мы курили третий сорт, запас которого был неистощим, а папиросную бумагу употребляли, какую могли найти», — писал потом врач экспедиции, бывший политический ссыльный Катин-Ярцев.
Колчак трезво оценил поступок своего начальника: «Шансов было очень мало, но барон Толль был человеком, верившим в свою звезду, в то, что ему все сойдет, и пошел на это предприятие».
В августе «Заря» сделала первую неудачную попытку вырваться из ледового плена. Сильным ветром в лагуну нагнало лед, и яхта повредила корпус. Но 21 августа «Заря» снова вышла в море. Обогнуть Котельный с севера не удалось. Там стоял непроходимый лед. Матисен принял единственно верное решение. Яхта обошла остров с юга и ... застряла в торосах. Когда в бункерах осталось восемь тонн угля, капитан приказал развернуть судно.
Свежие комментарии