Предлагаемый читателям текст представляет собой предисловие к книге историка Сергея Волкова, в которой автором исследуются разные группы советского "политического класса", то есть:
IV. Деятели искусства («Народные артисты»)
Образовавшееся в результате большевистского переворота на территории исторической России советское государство представляло собой явление принципиально иного порядка — как по существу, так и по замыслу его создателей, не только принципиально и категорически порвавших с предшествующей государственной традицией, но основывавших свою государственность на противопоставлении ей. Советское государство, обладая некоторыми атрибутами государственности, носилок тому же по самой своей идее квазигосударственный характер, поскольку если смыслом существования всякого нормального государства является продолжение его существования, то единственной целью советского было достижение такого положения, когда бы оно вовсе исчезло: по мере продвижения к коммунизму должно было происходить «отмирание государства». И хотя жизнь, естественно, посрамила доктринерство новых властей, и на практике их государство тенденции к «отмиранию»и через семь десятилетий никак не обнаруживало, этот идеологический подход наложил сильнейший отпечаток на систему организации власти в СССР, носившую во все время его существования идеократический, т.е. конкретно — партократический характер. При безусловном приоритете партийных органов и структур государственные играли чисто вспомогательную, «техническую» роль, а правящий слой был организован не по формальному признаку (как, например, чиновничество), а как квазипартия, (поскольку власть нормальной партии, даже правящей безраздельно, предполагает наличие и других партий; партия же, не только единственная, но единственно возможная — уже нечто иное).
Эти обстоятельства неизбежно должны были обусловить и принципиально иной состав истеблишмента при новом строе. И действительно, в данном случае можно наблюдать один из самых ярких случаев радикальной смены элиты. (Под элитой понимается слой, объективно являющийся по своему положению высшим в данном обществе — вне зависимости от его качественных характеристик и оценок.)
Подлинная смена элиты в истории государства происходит нечасто, и, как правило, означает смену культурно-исторической эпохи. Всякая конкретная государственность, цивилизация есть творение конкретной элиты, определенного слоя людей, связанных общими культурными, политическими и идеологическими представлениями и обладающих характерными чертами и понятиями. Сходит слой людей, воспитанных определенным образом и в определенных понятиях, — сходит и связанная с ним культура, форма государственности.
Следует сразу же оговориться, что обычное пополнение элиты (приход новых людей в ее состав) не имеет ничего общего с тем явлением, о котором идет речь — «сменой элиты». Такое пополнение — вещь совершенно рутинная не только тогда, когда дети замещают своих родителей, но и когда в этот слой вливаются люди, по рождению к нему не принадлежавшие. Селекция элитного слоя обычно сочетает принцип самовоспроизводства и постоянный приток новых членов по принципу личных заслуги дарований, хотя в разных обществах тот или иной принцип может преобладать в зависимости от идеологических установок. При этом важным показателем качественности и устойчивости этого слоя является его способность полностью абсорбировать своих новых сочленов уже в первом поколении. Принимая этих людей и формируя их по своему образу и подобию, элита остается той же самой. «Смена» же элиты таким путем — в результате изменения состава, происходит только тогда, когда обновление персонального состава сопровождается сменой всего ее облика. А это происходит в том случае, если она (при засорении ее рядов слишком большим числом лиц, не отвечающих по своему уровню задаче поддержания культурной традиции), оказывается не способной «переварить» такое пополнение, и в результате не она их, а они сами преобразуют элиту по своему образу и подобию.
Как правило, в составе новой элиты, даже политической и управленческой всегда остается и какая-то часть прежней, иногда до половины всего состава. Она не может уже существенно влиять (тем более определять) на ее характер и основные черты, но некоторое подобие преемственности все-таки обеспечивается. Это имело место и после ряда европейских революций, и при смене культурно-исторических эпох в России. Так вот между дореволюционной российской и советской государственно-политической элитой какая бы то ни было преемственность начисто отсутствует, почему события 1917 года и дают пример смены элит «в чистом» виде.
* * *
В советский период высшим «сословием» в обществе была так называемая номенклатура — достаточно узкий слой лиц, облеченных абсолютным доверием партии и могущих в силу этого назначаться на руководящие должности самого разного профиля, но достаточно высокого ранга. Иногда говорят о «высшем», «среднем» слое, имея в виду, допустим, членов Политбюро и секретарей обкомов, однако такая дефиниция констатирует лишь служебное положение конкретного лица в конкретный момент. Между тем никаких социальных различий между 1-м и 3-м (со временем становившимся 1-м) секретарем обкома, членом Политбюро, министром, председателем облисполкома и т.д. (образующими единую общность) не существовало, и в плане социальной структуры вся номенклатура была высшим слоем по отношению к другим профессиональным группам образованного слоя («советской интеллигенции»), избранные представители которых (активные члены КПСС) имели возможность в нее попасть.
Ниже, однако, речь пойдет не о номенклатуре в целом, а о ее самом высшем слое, насчитывавшим в каждый конкретный момент не сотни и не десятки тысяч, а тысячи человек, включая и тех избранных представителей науки и искусства (не относившихся, строго говоря, к номенклатуре, но пользовавшихся тем же объемом благ), который и именуется здесь условно «истеблишментом». Рассмотрение этого слоя интересно как потому, что именно эти люди в наибольшей степени были причастны к реализации политики советского режима, так и потому, что в данном случае есть возможность на конкретных данных оценить основные характеристики советского господствующего класса. Кроме того, разница между поколениями одной и той же по культурно-исторической принадлежности элиты — создавшим данный режим и выдвинувшимся в условиях устоявшегося режима, бывает в целом гораздо более велика, чем между элитой наследственной и элитой «первого поколения» в рамках одной государственности. Люди, добившиеся своего положения в борьбе со старой элитой, по всем своим качествам не те, что выдвинулись в ходе конкуренции с себе подобными или даже вовсе без нее (как например, произошло в СССР после массовых чисток 30-х годов).
В настоящей работе рассматриваются следующие основные высшие группы советского общества. Во-первых, это «общеполитическая» верхушка советского режима, представленная составом высших партийных органов, «избираемыми» партийными съездами: члены и кандидаты в члены ЦК и ЦРК (а для 20–30-х годов также КСК и КПК). Эта группа единовременно насчитывала в разное время от 100 до 500 чел. и в общей сложности за все время советской власти к ней принадлежало примерно 2, 5 тыс. чел. (учтено 2496 чел.). Отдельно рассматривается самая высшая категория этой группы — члены и кандидаты Политбюро (для 20–30-х годов также Оргбюро), секретари ЦК, председатели ЦРК, КПК и КСК (лица, «избиравшиеся» на пленумах высших партийных органов). Таких единовременно насчитывалось, как правило, 10–30 чел., а за весь период — 237 чел.
Несмотря на то, что в составе этих органов (в период «перестройки» даже в составе Политбюро и секретарей ЦК) всегда присутствовало некоторое число «статистов» — «представителей рабочего класса, колхозного крестьянства и трудовой интеллигенции», все-таки в большинстве они состояли действительно из представителей высшего эшелона власти (а наличие в их составе того или иного конкретного деятеля науки, литературы и искусства безусловно указывало на облеченность такового особым доверием). Если в 20-х — первой половине 30-х годов, когда выборы имели некоторое реальное значение, были возможны ситуации, когда в состав ЦК попадало некоторое число партийных руководителей более низкого уровня и не попадало некоторое число лиц «нормативного» уровня, то с конца 30-х, а особенно в 60-х — 80-х годах членству в ЦК-ЦРК строго соответствовало занятие партийно-государственных должностей определенного уровня (в зависимости от значимости того или иного обкома, министерства или госкомитета их главам положено было быть либо членами, либо кандидатами ЦК, либо членами ЦРК).
Во-вторых, можно выделить две основные «специализированные» группы государственно-политических руководителей «уровня ЦК-ЦРК»). Высший слой собственно партийного руководства включает первых секретарей обкомов (а также вторых секретарей рескомов союзных республик), заведующих отделами ЦК и некоторых других равных им по рангу лиц. Как правило, такие люди были членами ЦК и ЦРК, однако их круг примерно вдвое шире, поскольку многие такие лица по различным, часто случайным причинам не входили в эти органы: например те, чье время пребывания на соответствующих должностях пришлось на период после окончания одного и до начала следующего съезда КПСС (особенно в 1939–1952 гг., когда съездов долго не было), в некоторые периоды в состав ЦК не включали глав наименее значимых обкомов и подразделений ЦК и т.д. Единовременно их могло насчитываться до 200 чел., за все время — более тысячи (учтено 1069 чел.).
Высший слой государственных руководителей представлен министрами (естественно и зампредами СМ СССР), и председателями госкомитетов и иных самостоятельных высших органов государственного управления — независимо от того, входили ли они формально в состав Совмина СССР (в отдельные периоды главы некоторых подобных органов то входили, то не входили в его состав), руководителями прокуратуры, Верховного суда, а также председателями президиумов Верховных советов союзных республик и другими членами Президиума Верховного Советов СССР. Людям этой категории, по идее, также полагалось быть членами ЦК или ЦРК, но реально их круг был шире по тем же причинам, что указаны выше. Таких лиц единовременно было от нескольких десятков до более 100, а всего — около тысячи (учтено 931 чел.).
В третьих, рассматривается такие специфические группы, как генералитет вооруженных сил, МВД, КГБ и верхушка дипломатического корпуса (имевшая равные генеральским дипломатические ранги послов и советников). Хотя в целом вся совокупность этих лиц стоит существенно ниже уровня членства в ЦК-ЦРК (единовременно лишь несколько десятков их были членами высших партийных органов), но обе эти категории, генералитет (учтено 13075 чел.) и верхушка дипкорпуса (учтено 1527 чел.) занимали в обществе совершенно особое место и как объективно, так ив общественном сознании стояли выше «партийных и советских работников» и «хозяйственных руководителей» того же уровня.
В-четвертых неотъемлемой частью советского истэблишмента был высший слой деятелей науки и культуры. Следует, естественно, оговориться, что понятие «высший слой» в данном случае не связано с объективной значимостью этих лиц для науки и культуры. Речь идет не о действительно самых выдающихся ученых и артистах (их список был бы совсем иным), но о тех, кто был признан таковым коммунистической властью и входил в силу этого выбора в состав верхушки советского общества. Хотя, разумеется во многих случаях (прежде всего в сферах, в меньшей степени связанных с политикой и идеологией) это были действительно достойные люди. Задача же выделения деятелей науки и культуры как членов советской верхушки максимально облегчается тем, что самой властью здесь были установлены формальные критерии, не уступающие по четкости генеральским рангам, и связанные с ними статусные и материальные привилегии. Для сферы искусства это звание Народного артиста СССР, для ученых — членство в АН СССР. Первых за все время насчитывалось свыше примерно 1,2 тыс. (учтено 1193 чел.), вторых (действительных, почетных и член-корр. АН СССР) — свыше 2,3 тыс. (учтено 2304 чел.) Наконец, для сравнения рассмотрен состав постсоветского истеблишмента (свыше 1,7 тыс. чел.).
Поскольку целью работы является рассмотрение советской верхушки как высшего слоя созданной большевиками советской государственности, в списки названных выше групп лиц, относимых в исследовании к этой верхушке, включались все, кто принадлежал к ним с первых дней советской власти (имея в виду, что оформление в 1922 г. СССР было чисто формальным актом, а до этого функции высших органов власти большевистской государственности осуществляли соответствующие органы РСФСР) и до конца 1991 г. — формальной даты конца существования этого государства.
Исследование проведено на базе подсчетов по составленным сводным спискам лиц каждой категории. Списки членов высших партийных органов публиковались в материалах соответствующих съездов. Списки членов СНК-Совмина, Президиума ВС СССР и руководителей высших государственных органов помещались в официальных изданиях и газетах. Там же помещались сообщения о новых назначениях руководителей министерств и госкомитетов, послов, выборах первых секретарей обкомов КПСС. Списки высшего комсостава армии и других «силовых» ведомств составлялись на базе официальных сообщений о присвоении генеральских званий, публиковавшихся в газете«Красная звезда» (единовременно они помещались при введении впервые персональных воинских званий в 1935 г. и при введении генеральских званий в 1940 г.и систематически в 1941–1945 гг.), некрологов и других источников. Состав членов АН СССР известен по изданиям Академии Наук{1}, лиц, имевших звание Народного артиста и равных ему — по «Ведомостям Верховного Совета СССР», а также Ежегодникам БСЭ.
Надо сказать, что в советское время конкретная информация о правящем слое никогда систематически не публиковалась. Если до 1917 г. в России ежегодно (и даже, как правило, 2–3 раза в год) публиковались справочники по составу старших и высших военных и гражданских чинов (как общегосударственные — по старшинству в чине, таки по министерствам и губерниям) с указанием биографических сведений, данных прохождении службы, наградах и даже семье и имущественном положении, то в Совдепии ничего подобного, конечно, не было. Советско-коммунистический режим вообще крайне негативно и подозрительно относился к публикации всякого сколько-нибудь представительного свода конкретных фактических данных, тем более биографического характера, и тем более — о своих представителях.
Поэтому если установить сколько-нибудь полно сам круг лиц, составлявших советскую верхушку, было вполне возможно, то найти биографическую информацию о каждом из них — несравненно труднее. Краткие справки о некоторых ее представителях (членах ЦК-ЦРК, Народных артистах) в 60-х — 70-х годах помещались в БСЭ и Ежегодниках БСЭ, но сведения о членах ЦК-ЦРК более раннего времени, тем более репрессированных найти было сложно или невозможно. В период «перестройки» подобные данные стали публиковаться{2}, но не систематически, а изданные в 1990–1991 справочники серии «Кто есть кто»{3}, отличались крайне малой информативностью. После 1991 г. появился, правда, целый ряд биографических справочников, содержащих как весьма подробную информацию о включенных в них лицах{4}, так и весьма поверхностных{5}, однако они охватывали лишь некоторые группы интересующих нас лиц. Наконец, вышел целый ряд изданий жанра «расстрельных списков», содержащих не очень обширные, но систематические данные о расстрелянных в 1930-х гг. в Москве (а представители советской верхушки ликвидировались центральными органами НКВД) лицах{6}.
Однако и с учетом этого о ряде членов ЦРК, КПК и КСК 20-х — начала 50-х годов, первых секретарях обкомов данные неполны или отсутствуют (еще в большей мере это относится к генералитету и дипкорпусу). Особенно это относится к сведениям о происхождении, образовании, годе и характере начала самостоятельной деятельности (подсчеты по каждому показателю проводились только среди тех, по кому соответствующие данные известны).
Для характеристики членов большинства групп советской верхушки рассматриваются, как правило, следующие показатели. Во-первых, это год рождения, национальностьи происхождение. Год рождения, указывающий на принадлежность к определенному поколению, является одним из основных группирующих признаков.
По национальности изучаемые лица разделены на следующие категории:
1) русские (в т.ч. малороссы и белорусы),
2) представители европейских народов, входивших в состав Российской империи или традиционно игравшие в ней заметную роль (в основном немцы и поляки),
3) прибалты (выделены отдельно, учитывая их специфическую роль в период создания советского государства),
4) евреи (выделены по той же причине),
5) армяне и грузины,
6) мусульманские и азиатские народы.
По происхождению выделены следующие группы:
1) дворяне, офицеры и чиновники,
2) интеллигенция и служащие,
3) духовенство,
4) купцы и предприниматели,
5) а) мещане (в т.ч. мелкие торговцы) и ремесленники, б) крестьяне,
7) рабочие.
Но эта группировка касается только лиц, родившихся до 1917 г.
Вообще же для целей настоящего исследования существенна принадлежность к одной из 3-х социо-культурных групп, объективно существовавших при советской власти:
1. (группа А) Члены старого образованного слоя (независимо от происхождения; для советской власти они равно относились к «буржуазным специалистам») и их потомки;
2. (группа Б) Выходцы из «советской интеллигенции» — дети лиц, вошедших в составобразованного слоя уже при советской власти;
3. (группа В) Советская интеллигенция в первом поколении — «выходцы из народа», получившие образование или вошедшие в состав руководящего слоя лишь после революции.
Во-вторых, данные об образовании:
— время и возраст время получения первого профессионального образования(высшего или среднего),
— характер образования (высшее дневное, высшее заочное или вечернее, незаконченное высшее, среднее специальное),
— тип учебного заведения (университет, техническое, сельскохозяйственное, педагогическое, гуманитарное, медицинское, экономическое, военное, партийное),
— время и возраст получения высшего образования,
— итоговый уровень образования (ученая степень, высшее дневное, высшее заочное или вечернее, незаконченное высшее, среднее специальное, среднее, полученное до 1917 г., низшее или в объеме советской средней школы).
В-третьих, биографические данные, связанные с карьерой:
время и возраст:
1) вступления в партию,
2) начала самостоятельной деятельности,
3) кем эту деятельность начал (рабочим, крестьянином, низшим военнослужащим, совслужащим без образования, партработником без образования, специалистом со средним специальным, незаконченным высшим, высшим образованием).
Выделяются следующие типы карьеры:
1) «номенклатурная»(чередование партийных, советских и «хозяйственных» должностей),
2) чисто партийная,
3) преимущественно партийная,
4) преимущественно «профессиональная»(продвижение в рамках профессиональной сферы),
5) чисто «профессиональная».
В-четвертых, данные, связанные с пребыванием в составе высших групп:
— время и возраст вхождения в состав высшего слоя (одной из названных выше групп),
— время и длительность пребывания в ней,
— характер выбытия (репрессирован, отставлен за развал работы, понижен в должности отправлен на пенсию без дискредитирующих оснований, занял равнозначное положение в другой высшей группе, умер, утратил положение с ликвидацией СССР),
— принадлежность одновременно к другим из выделяемых групп.
* * *
Советская верхушка рассматривается в процессе смены ее поколений, причем как «политических», так и «биологических», т.е. характеристика ее будет прослеживаться как по политическим эпохам, так и по времени рождения.
В истории Совдепии вполне очевидно различаются несколько политических периодов, а именно:
1) до середины 30-х годов (условно говоря, «правоверного большевизма»),
2) середина 30-х — середина 50-х («развитый» сталинизм),
3) середина 50-х — середина 60-х («хрущевщина»),
4) середина 60-х — середина 80-х («брежневский застой»)
5) и остальное время — «перестройка».
Т.е. за исключением хрущевского десятилетия и «перестройки» периоды охватывают ровно по 20 лет. Для членов ЦК-ЦРК и Политбюро, чье формальное положение определялось временем проведения партийного съезда, разделение пройдет, соответственно:
1) по 1934 г. включительно (ХVIII съезд),
2) с конца 1930-х по 1956 г.,
3) с 1956 по 1961 гг. (ХХ и ХХII съезды),
4) с 1966 по 1981 гг. (ХХIII — ХХVI съезды),
5) с 1886 по 1991 гг.
Каждому из этих периодов соответствовали не только свои идеологические нюансы, но и своя кадровая политика в смысле подхода к выдвижению людей на высшие руководящие должности, а главное — в каждый из этих периодов происходила персональная смена кадров, которые и являются объектом изучения. Поэтому в основе подхода к разделению советской политической верхушки по периодам будет лежать именно ее принадлежность к той или иной из выделенных выше эпох. При этом имеется в виду время вхождения в высшие группы. Разумеется, в подавляющем большинстве случаев попаданию в эти группы предшествовала длительная карьера, протекавшая в предшествующий период, однако таковая характерна для всей вообще советской номенклатуры, которая имеет между собой примерно столько же общего, сколько вообще сам советский строй любого периода. Но вот какие именно ее представители попадают на самый верх в ту или иную эпоху, зависит в огромной мере от самой этой эпохи. Таким образом, за критерий отнесения человека к каждому из «политических поколений» принято время его первого попадания в состав одной высших групп, а не время пребывания в них (поскольку одни и те же люди могли пребывать там очень долго).
Сказанное выше касается государственно-политического руководства. Формирование других групп (ученых и деятелей искусства) не было так тесно связано с названными выше политическими эпохами, а зависело от политики советского режима по отношению к ним (регулирование их численности, подхода к комплектованию и т.д. На состав генералитета оказывали преимущественное влияние такие факторы, как массовые производства и потери в войнах и репрессиях, поэтому для этой группы выделено семь временных отрезков, по которым и проводились подсчеты.
В чисто биологическом смысле, если вести отсчет с точки зрения нынешнего поколения, в основном стоящего у власти (40–50-летних), то в советское время жило и действовало, строго говоря, только два поколения — «отцов» и «дедов», т.е. родившихся соответственно в первые десятилетия советской власти и приблизительно до 1910 г. (Такое разделение тем более показательно, что люди, родившиеся до этого времени, к моменту большевистского переворота уже успели «обозначить» свою принадлежность к старому культурному слою, поступив в учебные заведения, окончание которых позволило бы им по понятиям старой России к нему принадлежать).
Однако изменение преобладающего типа члена советской верхушки будет более наглядным, если проследить его по десятилетиям (родившихся до последнего десятилетия ХIX в., в 90-е годы ХIX в., в 1900-е, 1910-е, 1920-е, 1930-е и 1940-е годы ). Тем более, что обстоятельства формирования и жизни родившихся в каждое их этих десятилетий, имели свои особенности. Люди, родившиеся до 1890-х годов, к 1917 г. были полностью сложившимися и определившимися социальными типами, поколение1890-х годов, вынесшее на себе основную тяжесть событий революции и Гражданской войны, социально-политически формировалось именно ими. Становление родившихся в 1900-е годы пришлось на время господства установок досталинского большевизма, тогда как поколения 1920-х — на время сталинизма, 1930-х — на хрущевский период, а 1940-х — на «застой».
© С.В. Волков
Свежие комментарии